Хорошо известен афоризм о том,
что революции пожирают своих детей.
Однако этот афоризм не относится к
Фиделю Кастро: похоже, что он сам
уже давно пережил собственную
революцию. В отличие от кубинского
социализма, который показывает все
признаки агонии, команданте Фидель
демонстрирует невероятную
политическую и физическую
живучесть. Вот только все седее и
реже становится его знаменитая
борода, которую он, как и другие
барбудос, поклялся не брить до
окончательной победы революции
Мурат Лаумулин
Алматы
Недавно мир отмечал 75-летие Че Гевары. И вот приближается новый юбилей: 26 июля исполняется пятьдесят лет с тех пор, как группа молодых кубинских революционеров-энтузиастов во главе с мало кому известным тогда Фиделем Кастро сделала заведомо обреченную на поражение попытку взять штурмом казармы Монкада. После победы кубинской революции эта дата стала национальным праздником, а название Монкада – наряду с «Гранмой» и Плайя-Хирон – символом их безрассудной храбрости.
Минуло полвека. Уже нет в живых большинства участников штурма; давно состарились ветераны партизанской армии Фиделя, а он по-прежнему, как и несколько десятков лет назад, произносит зажигательные речи, и пока он говорит, аудитория ему верит. Но только во время его пламенных речей, и не больше. Грустно наблюдать, как стареет революция, бывшая некогда символом молодой отваги и несгибаемого антиимпериализма.
Под сенью поправки Платта
Вся уже достаточно долгая история кубинской революции и характер отношений Кубы с ее северным соседом поражает стойким антиамериканизмом, с одной стороны, и столь же упорным неприятием Штатами режима Кастро – с другой. Причины этой взаимной и неугасаемой ненависти кроются в событиях, имевших место задолго до штурма Монкады и победы кубинской революции в 1959 году.
События эти уходят корнями в конец XIX – начало ХХ века, когда США, воспользовавшись бушевавшим на Кубе тридцать лет восстанием, в тот момент, когда повстанцы уже почти добились освобождения, оккупировали остров.
Условия, на которых Куба отошла от Испании к Соединенным Штатам, были чудовищно унизительными. Место испанцев, близких кубинцам по языку, культуре и вере, заняли, как писал возмущенный кубинский поэт-патриот той эпохи, «наглые и развязные гринго». Американцы заставили внести в кубинскую конституцию так называемую поправку Платта, самым вопиющим образом нарушавшую суверенитет Кубы. Согласно этой поправке США получили право вмешиваться во внутренние дела молодого государства, а также военную базу Гуантанамо, которую они оккупируют до сих пор.
Подобное унижение впечаталось в души впечатлительных молодых кубинских интеллектуалов, к которым, безусловно, принадлежали и братья Кастро. Несколько поколений этих интеллектуалов регулярно – в течение шестидесяти лет – устраивали заговоры и мятежи, восстания и революции. За это время сложилась зловещая традиция: каждая революция заканчивалась диктатурой, а победоносные революционеры сами превращались в диктаторов. Все это происходило на фоне полуколониальной экономической зависимости от США. В 1917 году началось первое мощное восстание, подавленное американцами, чья оккупация длилась пять лет; а в 1923–1925 годах развертывается социалистическое движение во главе с Х. Мелья. С 1925 по 1933 годы устанавливается диктатура Х. Мачадо; затем снова революция, которая гибнет в результате так называемого «заговора сержантов» во главе со ставленником американцев – «самым главным сержантом» Ф. Батистой. В 1934 году Батиста за спиной президентов-марионеток временно устанавливает военную диктатуру «сержантов» – выпускников американских военных академий. Во время Второй мировой войны начинается временная демократизация режима: Гавана даже установила дипломатические отношения с СССР.
Но в 1952 году Батиста свергнул тогдашнего «легитимного» президента, крупного латифундиста П. Сокарраса, действовавшего по плану чикагской школы (сокращение заработной платы и интенсификация полурабского труда) по рецептам Траслоу, сформировавшего очередную диктатуру, сопровождавшуюся отменой конституции и установлением военного режима. По большому счету, диктатура Батисты особо не отличалась от других жестоких и кровавых режимов, господствовавших повсеместно к югу от Рио-Гранде, то есть почти во всех государствах Центральной и Южной Америки. Но батистовский режим отличался от многих из них своим подчеркнутым «грингизмом»: на Кубе правили помимо североамериканских монополий откровенные нью-йоркские и чикагские мафиози, старавшиеся сделать из острова одно огромное казино с борделем. Забегая вперед, скажем, что одной из острейших социальных проблем победивших революционеров в 1959 году было трудоустройство нескольких сот тысяч проституток. Подобная проблема встанет и перед вьетнамским правительством в 1975 году после падения Сайгона и ухода янки.
«История меня оправдает!»
Во главе молодых кубинских патриотов встал начинающий адвокат Фидель Кастро Рус. Биография этого одного из величайших революционеров ушедшего века хорошо известна. Напомним только, что Фидель родился в 1926 году под Сантьяго в семье белых землевладельцев среднего достатка и получил юридическое образование в Гаванском университете (но прежде успел закончить иезуитскую школу!). Кастро прославился тем, что в 1952 году, когда оппозиция выдвинула его депутатом в конгресс, он обратился в Трибунал по конституционным гарантиям относительно законности батистовского переворота и установленного режима. После неудачи своей борьбы с режимом легитимными средствами он пришел к мысли о неизбежности вооруженной борьбы. Произошло рождение революционера марксистского толка, каких было немало в ХХ веке. Но Фиделя Кастро отличала (и отличает), как говорят, невероятная харизма, которая позволила ему поднять за собой и повести на штурм казармы Монкада – символа ненавистного режима Батисты – своих соратников.
В ночь на 26 июля 1953 года Фидель обратился к 150 юношам и девушкам, вошедшим в его отряд, с первой в своей жизни пламенной речью: «Наше дело все равно восторжествует... Свобода или смерть!». Повстанцы рассчитывали на то, что им удастся захватить в Монкаде склады с оружием, раздать его населению и развернуть широкое партизанское движение по всей стране. Но этому плану не суждено было увенчаться успехом, хотя революционерам и удалось захватить несколько административных зданий в Сантьяго. Небольшому отряду плохо вооруженной и обученной молодежи противостояли 2 тысячи солдат регулярной армии. Мятеж был подавлен с невероятной даже по тем временам жестокостью. Фиделя от расправы солдатни спас его однокашник по университету лейтенант Сарриа.
Через несколько недель состоялся суд, причем Фиделя судили отдельно от его брата Рауля и других оставшихся в живых немногочисленных участников штурма. На суде, которому было суждено войти в апокриф революционного марксизма наряду с судилищем над Г. Димитровым, Фидель произнес свою вторую историческую речь: «Честные люди должны либо погибнуть, либо сидеть в тюрьме, если в республике президентом является преступник и бандит. Вы можете меня осудить! Это не имеет значения! История меня оправдает!».
На пути к Сьерра-Маэстре
Из тюрьмы Кастро обратился к общественности с манифестом, в котором вполне ясно сформулировал задачи антиимпериалистической революции, которая уже давно стояла на повестке дня на Кубе и в других странах латиноамериканского континента. Манифест всколыхнул весь остров и привел к созданию «Движения 26 июля». В 1954 году Батиста, готовившийся к выборам, которыми он хотел придать своей диктатуре легитимный и либеральный имидж в глазах западной общественности, был вынужден провести амнистию. Фидель Кастро и его соратники были изгнаны из страны и нашли приют в Мексике. Здесь Фидель познакомился с молодым аргентинским врачом – Эрнесто Геварой Серной, которого по принятому в те времена в Аргентине обычаю называли Че, аналогично американскому «док», то есть доктор. Фидель Кастро и Че Гевара увидели друг в друге единомышленников, давно искавших друг друга. Так сложился революционный тандем, которому было суждено не только изменить кубинскую и латиноамериканскую историю, но и серьезно повлиять на ход мировой истории и мировой геополитики второй половины ХХ века.
Современный читатель плохо представляет, что значило для страны со слабой экономикой, но с сильно развитым чувством собственного достоинства, следовать монетаристской концепции Траслоу в условиях неоколониализма и монокультурной экономики. К 1958 году американские концерны на Кубе контролировали 80 процентов сферы обслуживания, 90 процентов шахт и рудников, 90 процентов животноводческих ферм, все предприятия по очистке и переработке нефти и 40 процентов предприятий сахарной промышленности. Растущая нищета подавляющей части населения резко контрастировала с повсеместно вызывающим поведением грингос. Повсюду насаждались дешевый американский масс-культ, игорные дома и притоны. Возмущение крестьян, студенчества и интеллигенции подавлялось с необычной даже для латиноамериканской истории жестокостью. Батиста опирался даже не на армию, которая привела его к власти, а на службу внешней разведки.
Идеи Кастро, заложенные в его манифесте, падали на подготовленную почву. Ненависть к батистовцам и их покровителям была повсеместной. В этих условиях взоры всех антидиктаторских сил были обращены в сторону Мексики, где кастровцы собирали силы. Два человека сыграли судьбоносную роль в подготовке экспедиции. Одна из появившихся после победы революции легендарных историй гласит, что существенную помощь отряду Фиделя оказал некий полковник испанской республиканской армии и антифранкист А. Байо, обучивший людей Фиделя навыкам партизанской и диверсионной войны. Байо не только отказался от финансового вознаграждения, составлявшего 8 тыс. долларов, но и продал свою мебельную мастерскую, а деньги передал ученикам.
Однако существует и другая история, которую в течение долгого времени рассказывали вполголоса. Согласно ей Фидель впервые попал на территорию США не в шестидесятых годах на сессию ООН в Нью-Йорке в качестве лидера независимой Кубы, а еще в период мексиканского изгнания, пройдя нелегально вплавь Рио-Гранде, он встретился с бывшим президентом Сокаррасом на его ранчо в Техасе. Последнему кубинская антикастровская эмиграция не могла простить того, что он помог молодому революционеру деньгами и оружием для его экспедиции на «Гранме». По-видимому, ненависть к Батисте и нестерпимое желание отомстить у Сокарраса, располагавшего крупными финансовыми средствами, преодолела предубеждение к полуанархисту и полумарксисту, каким ему мог показаться Кастро. Впрочем, Фидель специально для бывшего президента изобразил из себя либерала. Опираясь на финансы Сокарраса и энтузиазм своих бойцов, Фидель в начале декабря 1958 года высадился с яхты «Гранма» на кубинской территории в провинции Орьенте.
Фактически отряд Фиделя, состоявший из 82 человек, был разгромлен в самом начале: в живых осталось только двенадцать. Под шквальным огнем батистовцев фиделисты залегли на берегу. И в этот момент Кастро обратился к своим людям (и заодно ко всему миру) с третьей речью, которой также было суждено стать исторической. О ней мы знаем благодаря воспоминаниям Че Гевары. Кастро закончил ее провидческими словами: «Мы будем сражаться и мы выиграем эту войну». Дальнейшее принадлежит истории и хорошо известно, хотя при внимательном прочтении и выглядит невероятным. Отряд из 12 человек в лесах Сьерра-Маэстры очень быстро разросся до размеров настоящей армии, развернувшей борьбу против армии Батисты на нескольких фронтах.
Победный натиск революции
В течение года повстанцы, не пользуясь поддержкой извне, а опираясь исключительно на поддержку недовольного режимом Батисты населения, повсеместно добились военных успехов. Война Фиделя против Батисты носила народный характер. Но ей не хватало главного. И вот за месяц до падения диктатуры штаб фиделистов сделал решающий шаг, достойный их предшественников – французских якобинцев и российских большевиков, издав в конце ноября 1958 года декрет «О праве крестьян на землю». С этого момента возник Единый национальный фронт, в который, помимо кастровского «Движения 26 июля», вошли все основные оппозиционные силы, в том числе марксисты.
Положение диктатора стало катастрофическим. Его не спасло даже решение о проведении по настоянию американских советников президентских выборов. Режим трещал по швам. 40-тысячная и прекрасно вооруженная американцами армия была полностью деморализована перед лицом плохо экипированных и необутых повстанцев. Лидеры партизанского движения – Фидель Кастро, его брат Рауль, Че Гевара, Камило Сьенфуэгос, Рауль Роа и другие барбудос из партизанских вожаков-анархистов превратились в прекрасных командиров, опытных администраторов и настоящих политиков. В Гавану они вошли уже с гордыми званиями – командантос.
В начале января 1959 года в столице Кубы царила радостная эйфория, и воздух был пронизан ни с чем несравнимым ощущением свободы и победы. Это ощущение знакомо тем, кто был в Берлине в ноябре 1989 года и в Москве в августе 1991-го. Правые силы пытались путем различных хитроумных комбинаций с революционерами, которых они рассматривали как непрактичных и невежественных бородачей, только-только вышедших из джунглей, взять власть в свои руки, навязывая революционному правительству свои кандидатуры исполняющих обязанности президента и премьер-министра. Но они имели дело уже с опытными политиками. В феврале 1959 года Кастро возглавил правительство и уже в мае того же года провел аграрную реформу. Кубинская революция, как и всякая другая, вступила в свои права, ломая старую экономическую систему.
Давид против Голиафа
Пока революционеры не трогали американскую собственность, сохранялась угроза контрреволюции и возвращения старых порядков. Хотя янки чувствовали себя проигравшими, они пытались окольными путями наладить контакт с людьми, свергнувшими их ставленника Батисту. Повод, и очень серьезный, вскоре нашелся. Хотя после взятия Гаваны и прихода к власти фиделисты проявляли редкостное великодушие к сторонникам диктатора, они должны были исполнить политическое обещание, данное еще в Сьерра-Маэстре: наказать палачей батистовской охранки. За семь лет пребывания у власти диктатора его спецслужбы уничтожили около 20 тысяч человек. Для руководителей этих эскадронов смерти были учреждены революционные трибуналы, которые тем не менее судили кубинских гестаповцев со строжайшим соблюдением всех процессуальных норм правосудия: с защитой, свидетелями, в присутствии прессы и населения. В результате семерых наиболее одиозных палачей революционная власть приговорила к смертной казни. Все они содержались в тюрьме Кабанья, комендантом которой был назначен Че Гевара. В итоге печатная истерия контрреволюционных сил, а с победой революции на острове была возвращена свобода прессы, обрушилась на аргентинца. Но имел место и обратный эффект: его популярность среди населения выросла невероятно, сравнявшись с популярностью самого Фиделя.
Все руководители спецслужб и карательных органов Батисты, приговоренные к смерти, были связаны с ЦРУ США или являлись его агентами. Люди из Лэнгли сделали попытку выйти на Че Гевару с предложением пощадить их. После некоторых раздумий Фидель Кастро и Че Гевара сделали свой выбор: американцам был дан решительный отказ, а на следующий день мучителей и садистов расстреляли. Жребий был брошен: началась борьба кубинского Давида против североамериканского Голиафа, которая длится вот уже сорок четыре года.
Все, что произошло затем в кубино-американских отношениях, следовало логике выбранного Кастро стратегического решения: противостоять политическому, экономическому и военному давлению США любой ценой: лозунг «Свобода или смерть!» сменился другим – «Социализм или смерть!». И хотя Кастро вскоре почувствовал за собой геополитическую поддержку Советского Союза, психологически он, по-видимому, ощущал нечто другое – ответственность за всю Латинскую Америку, больше столетия унижавшуюся «империализмом янки».
Возможно, что Вашингтон закрыл бы глаза на уничтожение своей клиентуры в лице батистовцев, и вероятно, даже пережил бы серьезные экономические потери, которые понесли американские компании на острове Свободы. Но США никогда не могли простить Кастро того унижения, которое они перенесли в Заливе Свиней, и того страха, который они испытали во время Карибского кризиса. И не прощают до сих пор, а Кастро платит американцам сторицей: противостояние Давида и Голиафа продолжается.
В тени Старшего Брата и без него
Вашингтон и революционная Гавана сожгли все мосты к компромиссам в 1960 году. В ответ на саботаж американских компаний правительство Кастро просто конфисковало их собственность на острове. В ответ США начали экономическую блокаду Кубы. Президент Эйзенхауэр подписал секретную директиву по подготовке военного вторжения на остров в марте 1960 года, но состоялась эта знаменитая авантюра уже при Кеннеди в апреле 1961-го. Первой волной вторжения шли так называемые «гусанос» (червяки) – сторонники Батисты и все недовольные революционным режимом, скопившиеся во Флориде. Второй волной должны были идти уже американские морские пехотинцы. Над Кубой нависла угроза полномасштабного американского вторжения, от которого ее мог спасти только сильный геополитический патрон. Им стал Советский Союз во главе с Н. Хрущевым.
Кубинская революция была спасена благодаря вмешательству Москвы, и в дальнейшем естественный антиамериканизм Кастро стал частью той геополитической дуэли, которую вели СССР и США. Справедливости ради следует сказать, что Фидель не остался в стороне от этой борьбы. Как только социалистический режим на Кубе немного окреп, он, не дожидаясь сигналов из Москвы, начал проявлять инициативу по поддержке революционных движений в разных странах Латиноамериканского континента и Карибского бассейна. В Боливии в 1967 году сложил свою бедовую голову Че Гевара; в Чили в 1973-м фашистская хунта Пиночета уничтожила попытку демократической революции и ее автора – Сальвадора Альенде, когда-то вдохновленного победой Фиделя. В Сальвадоре в 70–80-е годы военные залили кровью всю страну. В 1983 году Соединенные Штаты силой расправились с прокубинским правительством на Гренаде и заодно с кубинскими военными советниками. На их похоронах Фидель произнес еще одну пламенную речь. И только в Никарагуа, где условия очень напоминали кубинские, победило аналогичное движение молодых марксистов во главе с Даниелем Ортегой.
Более успешно кубинцы воевали на другом континенте – в Африке. В 1975 году исключительно благодаря войскам Фиделя удалось остановить продвижение сил расистской ЮАР в Анголу; а во второй половине 70-х кубинцы яростно сражались на стороне Эфиопии. Видели солдат Фиделя и во Вьетнаме. Кастро вел свою собственную партию против Вашингтона, когда – играя на руку Москве, а когда – действуя на свой страх и риск. Не нравились Кремлю и его слишком самостоятельные отношения с Китаем.
Осень Давида
А что же произошло с кубинской революцией? Кастро и возрожденная им компартия установили на острове Свободы социально-экономическую и политическую модель, полностью скопированную с советской. Была создана самая лучшая в Латинской Америке система здравоохранения, достигнут неплохой уровень образования. В обмен на сахар на Кубу в огромном количестве шла советская техника и нефть. Все это экономически поддерживало кастровский режим и играло на руку его международным амбициям. Проблемы начались вместе с советской перестройкой. После улучшения советско-американских отношений и на фоне крушения военных диктатур на Латиноамериканском континенте Р. Рейган выступил с предупреждением в адрес Гаваны: время диктаторов истекает. Но Фидель попросту проигнорировал его предупреждение, и благополучно правит уже второе десятилетие после ухода Рейгана.
К сожалению, гордый лозунг Фиделя «Социализм или смерть!» наполнился для многих кубинцев прямым содержанием: сохранение кастровского социализма просто грозит им голодной смертью. Давид постарел и устал. Хотя Фиделю удалось выжить в тяжелые 90-е, его положение остается чрезвычайно сложным, если не катастрофическим. Несмотря на то, что он по-прежнему демонстрирует личную скромность и верность идеалам давно умершей революции, его пламенные речи – «фиделики» уже не так вдохновляют граждан острова Свободы, и все более отдают анахронизмом. Европейские страны, с которыми Кастро пытался флиртовать в 90-е годы, отвернулись от Гаваны после инспирированного им нового витка репрессий против инакомыслящих. А после Ирака вновь стала реальной угроза американского вторжения.
Мало надежды, что молодежь будет драться за идеалы Фиделя так, как это делали их отцы и деды. Правда, в стране около 400 тыс. бойцов-ветеранов революционных компаний Кастро за границей. Эти люди будут сражаться благодаря воспитанному с детства антиамериканизму и ненависти к кубинской эмиграции во Флориде. Единственным выходом остается мирный или «естественный» уход Кастро с политический арены. Но лидера такого масштаба на горизонте нет.
Грустно наблюдать за дряхлеющей революцией. Все уже давно понятно и с Фиделем, и с его революцией, от которой остались только гордые, но очень старые названия: Монкада, «Гранма», Плайя-Хирон. И лишь когда по телевидению демонстрируют старую хронику, в которой можно увидеть молодых, счастливых, с черными бородами Фиделя и Че Гевару, у поколения среднего возраста, выросшего в 60-е, кулаки автоматически поднимаются в революционном приветствии: вива, Куба, вива, Фидель!
http://www.continent.kz/2003/14/19.htm
№14 (101) 16 июля - 11 августа 2003 г.